В унисон - Тэсс Михевич

не было, а я очень хотел кушать, вот она и пошла за ним. Больше домой она не вернулась – по дороге на нее кто-то напал и ограбил, разбив камнем голову. Мы не нашли преступника – видимо, он успел скрыться.

– Господи, какой ужас! – не удержалась от восклицания Лили.

– Отец… – Генджи было трудно продолжать. – Отец долго не находил себе места, пытался найти этого человека, но он как сквозь землю провалился. С тех пор я стал носить это странное имя в память о матери. Пусть хотя бы что-то будет напоминать мне о ней.

Лили не убирала ладони от рта. Генджи стало тяжело идти. Хотелось остановиться, привалиться спиной к стене, чтобы хоть немного отдышаться. Столько лет он не вспоминал эту историю! Столько лет прятал ее, заботливо скрывая ее внутри и создавая надежную защиту, где ее нельзя будет никак отыскать. Генджи было бы во сто крат легче, если бы эта история оказалась выдумкой, а не явью – одно ее существование причиняло ему нестерпимую боль. Почему он рассказал ее? Снова рассказал, хотя зарекся кому-либо открываться?

Его не покидало ощущение, что если он не расскажет Лили эту историю, то она никогда его не поймет. Но что, если это лишь нелепое наваждение? Он рассказал о матери Хидео, а тот все равно не понял. Посчитал Генджи зацикленным на своей травме.

– Я никому этого не рассказывал, кроме Хидео, – пробормотал Генджи, пнув камень, случайно оказавшийся под ногами. – Ты вторая, кто теперь об этом знает.

– Прости меня, – выдохнула Лили, слегка прикасаясь ладонью к плечу Генджи. – За все прости. Я не знала, что…

– Все в порядке, – быстро проговорил он, смущаясь. – Я просто решил рассказать тебе, чтобы ты знала.

– Ты поэтому так держишься за эти преступления, – сказала она. – Теперь я это понимаю. Если бы я знала, я бы не стала говорить такие ужасные вещи!

Генджи невольно вспомнил о том, как еще несколько дней назад при Хидео обзывал Лили истеричкой и девушкой с нестабильной психикой – внезапно ему стало ясно, что он, наверное, точно так же делал необоснованные выводы о поведении самой Лили, не пытаясь заглянуть глубже в ее душу. У всякого человека есть свои причины вести себя тем или иным образом, и не в компетенции других людей их за это судить.

– Ты не знала, в этом и дело, – кивнул Генджи. – Если я тебя тоже как-то однажды задел – прости, я не со зла. Просто я тоже могу чего-то не знать.

– Ты действительно не все знаешь, – помявшись, пробормотала Лили. – Помнишь, ты спрашивал, зачем я разбила руки? И почему весь позавчерашний день готова была расплакаться?

– Помню.

– Я просто… – она поджала губы, не решаясь признаться. – Просто не могу принять новость о том, что мои родители разводятся.

– Разводятся? То есть окончательно?

– Да, – Лили невольно всхлипнула, – окончательно! Они не хотят иметь друг с другом ничего общего, поэтому разъезжаются. Я уезжаю с отцом, но у меня есть шанс остаться здесь с бабушкой, с которой у меня, мягко говоря, неважные отношения. Я не знаю, как быть дальше.

Генджи протянул руку, обхватив Лили за плечи и прижав ее к себе. Он толком не знал, что предложить ей, как утешить, и все, что он мог – это приобнять ее, выражая сочувствие тактильно. В конце концов, какие тут могут быть слова?

Лили сдавленно рассмеялась, сильно смущаясь и стараясь высвободиться из его объятий.

– Ну ладно тебе, – сказала она, натянув улыбку. – Я справлюсь!

– Верю, – тихо ответил он, улыбаясь.

Провожая ее к дому, Генджи помедлил, прежде чем попрощаться. Лили не переставала улыбаться.

– Я решила, – сказала она бойко, – наведаться к нашим дурацким оккультистам, чтобы выведать у них как можно больше информации! Может, мне удастся поговорить с Кодомо!

– Тебе не обязательно так напрягаться, – спокойно сказал Генджи. – Могу сходить и я. Вновь надавлю на Араи Рио, или встречусь с его братцем, кто-нибудь из них да расколется.

– Но лучше, если это сделаю я, – парировала Лили, заведя выскользнувший локон обратно за ухо. – Меня они в своем клубе хотя бы ожидают.

– Ладно, я тогда займусь тем, что у меня получается лучше всего – буду сталкером.

– Вот видишь, и тебе нашлось применение! – воскликнула Лили, снова засмеявшись. – Мы отличная команда. Хотя, наверное, у нас просто еще дело до научной работы не дошло.

Генджи смотрел на ее лицо и никак не мог понять, что же его так в ней привлекает. Еще несколько дней назад он и видеть ее не хотел, считая слабой, глупой девчонкой, способной только на истерики и предательства. Теперь, когда она объединилась с ним ради одной цели (удивительно, как это вообще случилось), Лили открылась ему по-новому – теперь он видел скрывающийся внутри нее крепкий стержень, благодаря которому она сможет преодолеть любые трудности.

– Какое-то странное и неправильное у нас свидание получилось, – пробормотал Генджи, не отрывая от Лили теплого взгляда.

– Что?

Она не успела опомниться, как Генджи, нежно обхватив ее лицо ладонями, приблизился к губам и поцеловал ее. Лили застыла как истукан, напряглась всем телом, как будто до последнего ожидала от Генджи какой-нибудь подставы или подвоха. Но в следующую секунду, когда его рука скользнула по ее шее, очерчивая контур горячей кожи, Лили расслабилась, обмякла в его ладонях, покорно позволяя трогать ее губы и придерживать голову.

Генджи, чувствуя головокружение от нехватки воздуха, ненадолго отстранился, всматриваясь в закрытые веки Лили. Она медленно открыла глаза и посмотрела на Генджи.

– Зачем ты?.. – начала было она, но Генджи прервал ее, вновь приникнув к губам.

Целуя ее, он почувствовал, как Лили беспомощно цепляется за его ветровку, сминая и натягивая пальцами ткань.

У него в голове была абсолютная пустота – редкое явление для постоянно работающего мозга, в котором то и дело циркулируют по кругу мысли. Это была приятная, успокаивающая пустота, к которой хотелось периодически возвращаться.

Отстранившись вновь, Генджи выдохнул Лили в губы:

– Не мог удержаться – хотел вернуть должок за тот поцелуй.

– Теперь я тебе должна?

– Получается, что да.

Она хотела приблизиться, обхватывая Генджи за шею, но тот ловко выскользнул из ее рук, и, пожелав ей спокойной ночи, ушел домой, идти было недалеко.

Хидео: вопросами на вопросы

Сумерки сгущались неторопливо, точно боясь нарушить спокойный ход времени, такой привычный для всех жителей. Людей становилось все меньше, и среди уличного пространства Хидео чувствовал себя как никогда одиноким – бредущие мимо прохожие не обращали никакого внимания друг на друга, передвигались